В тех случаях, когда возникает антиципированная тревога, страх некоторого патологического явления (который по иронии вещей это явление ускоряет), часто можно наблюдать аналогичный феномен. Он состоит в навязчивом самонаблюдении, что в логотерапии получило название гиперрефлексии. В этиологии невроза часто можно обнаружить как чрезмерность внимания, так и преувеличенность интенций. Это особенно верно в отношении случаев бессонницы, при которых форсированное стремление заснуть сопровождается повышенным вниманием в отношении того, реализуется интенция или нет.
Пациенты, страдающие бессонницей, часто сообщают, что у них проблема засыпания становится особенно остро осознаваемой, когда они отправляются в постель. Разумеется, это обостренное внимание препятствует засыпанию и поддерживает сохранение состояния бодрствования. Парадоксальная интенция может быть использована также и в этих случаях. Страх бессонницы порождает гиперинтенцию засыпания, которая делает пациента не способным заснуть, поскольку сон предполагает крайнюю степень релаксации. Дюбуа, знаменитый французский психиатр, однажды сравнил сон с голубем, который садится рядом, почти на расстоянии руки, и остается сидеть, пока на него не обращают внимание; если попытаться его поймать, он мгновенно улетает. Но как можно устранить антиципированную тревогу, которая является патологической основой гиперинтенции и порождает порочный круг, который усиливает нарушение9 Гиперстремление заснуть должно быть заменено парадоксальной интенцией оставаться бодрствующим.
С тем чтобы убрать ветер из парусов этого тревожного ожидания, мы советуем пациенту не пытаться форсировать засыпание, так как его тело автоматически получит необходимое количество сна. Следовательно, он может совершенно спокойно поступать как раз наоборот, стремясь оставаться бодрствующим так долго, как только он сможет. Другими словами, гиперинтенция засыпания, возникающая из антиципированной тревоги по поводу неспособности заснуть, должна быть заменена парадоксальной интенцией не засыпать, которая вскоре реализуется засыпанием.
Стоит отметить, что эта процедура в случаях бессонницы была в дальнейшем использована двумя другими специалистами в данной области. Один из них советует его пациентам держать глаза открытыми так долго, как они могут, в то время как другой рекомендует докторам, работающим с госпитализированными пациентами, заставлять пациентов выключать хронометр через каждые пятнадцать минут. Он сообщает, что после нескольких пятнадцатиминутных интервалов они впадают в непреодолимую усталость и сонливость.
Однако бывают пациенты, у которых сон нарушен до такой степени, что они, проснувшись, например от шума у соседей, уже не могут больше заснуть по причине гнева на соседей и гиперинтенции заснуть снова. Я советую таким пациентам вообразить, что они вынуждены покинуть свою постель,для того чтобы заниматься чем-то неприятным, например копать снег или уголь в пять часов утра. Если они предадутся этой фантазии, они внезапно почувствуют себя такими усталыми, что заснут снова.
Я говорил, что пациент, страдающий бессонницей, не должен думать о сне или бессоннице. Разумеется, этот совет не должен даваться в негативной форме — так, как это было сформулировано здесь, — но, скорее, позитивным способом, потому что иначе внимание пациента будет сосредоточено на проблеме еще больше. Мы должны сфокусировать его внимание на чем-то позитивном, например, предлагаем ему заняться его повседневными проблемами, т. е. он должен стараться оставаться бодрствующим как раз для того, чтобы размышлять над этими вещами.
Побуждение пациента отвлекать свое внимание в негативных терминах имело бы такой же результат, как и совет, данный человеку, который однажды захотел получить чистое золото. Ему сказали, что нужно смешать десять унций меди, пять унций ртути, две унции лука и восемь унций перца. Смесь надо нагревать на медленном огне газовой горелки в течение десяти минут. Ему сказали, что он получит чистое золото из этой смеси, если в течение десяти минут он не будет думать о хамелеоне. Никогда в своей жизни он не думал о хамелеоне, до тех пор пока ему это не запретили. В течение этих десяти минут он, вопреки своей воле, постоянно думал о хамелеоне! И вот поэтому он не смог получить чистое золото.
Это соответствует тому, что случилось на самом деле с Иммануилом Кантом. Однажды он поймал своего слугу Лямпэ на краже и решил, что обязан его рассчитать. Канта огорчило до глубины души, что после многих лет совместной жизни ему пришлось рассчитать слугу. Поэтому он повесил над своим столом выполненную крупными буквами надпись: «Лямпэ должен быть забыт». Разумеется, до тех пор пока эта надпись висела на стене, она напоминала о Лямпэ.
Все сказанное верно не только в отношении бессонницы, но также и неврозов в общем. Вновь и вновь мы можем наблюдать, что в дополнение к антиципированной тревоге, которая обычно наблюдается в анамнезах невротиков, невротическое состояние далее усиливается деструктивным действием гиперрефлексии. Иллюстрацией этому может служить сказка о тысяченожке, которая очень хорошо передвигалась до тех пор, пока однажды не решила понаблюдать, как она это делает. Чем больше она осознавала этот процесс, тем труднее было его осуществлять, вплоть до того,что в конце концов она могла только в отчаянии лежать в канаве.
В отношении гиперрефлексии логотерапия использует терапевтический метод, который я называю «дерефлексией». Как парадоксальная интенция предназначена для того, чтобы нейтрализовать антиципированную тревогу, так же дерефлексия предназначена для того, чтобы нейтрализовать эту компуль-сивную наклонность к самонаблюдению. Посредством парадоксальной интенции пациент стремится высмеять свои симптомы, а посредством дерефлексии он научается «игнорировать» их. Следующий пример продемонстрирует применение этой техники.
Пациентка страдала компульсивным стремлением наблюдать свой акт глотания: испытывая неуверенность, она с тревогой ожидала, что пища «пойдет вниз неправильным способом», или что она подавится. Антиципированная тревога и компульсивное самонаблюдение до такой степени нарушили у нее процесс принятия пищи, что она стала совершенно худой. В ходе терапии ее научили доверять своему организму и его автоматически регулируемому функционированию. Пациентка была терапевтически дерефлексирована посредством формулы: «Я не нуждаюсь в том. чтобы наблюдать мое глотание, потому что я фактически и не нуждаюсь втом, чтобы глотать, потому что фактически не я глотаю, а скорее it делает это». И таким образом она смогла положиться на it — бессознательный, неосознаваемый и неинтенциональный акт глотания.
Девятнадцатилетний пациент с шести лет страдал нарушениями речи, которые начались после того, как однажды во время грозы неподалеку от него ударила молния. В течение восьми дней он не мог говорить вообще. В течение восьми месяцев он проходил курс психоаналитического лечения и четыре месяца с ним занимались речевыми и дыхательными упражнениями. Мы стремились прояснить для него одну вещь: что он должен отказаться от каких бы то ни было амбиций стать хорошим оратором. Далее мы объяснили ему, что в той же степени, в какой он покорится участи быть плохим оратором, он фактически улучшит свою речь. Потому что тогда он будет меньше обращать внимания на «как» и больше — на «что» в своей речи.
Я хотел бы привести цитату из доклада доктора Г. Качановского, представленного на конференции по экзистенциальной психиатрии в Торонто. Он говорил, что «дерефлексия является методом менее специфическим и более трудным по сравнению с парадоксальной интенцией» и, однако, она является также «еще более логотерапевтической процедурой».
Затем он кратко резюмировал один из его случаев. Его тридцативосьмилетний пациент оставил свою работу восемь лет назад. Каждый год он платил взносы в профсоюзную организацию и потому продолжал занимать «хорошее положение», но последние два года его фамилия не вносилась в ежегодный регистр его профессии. Он жил один в небольшой комфортабельной квартире, имея умеренный доход от своих инвестиций. В течение десяти лет он страдал от внезапных, неожиданных приступов диареи. Случалось, что он пачкал кальсоны; два раза при различных обстоятельствах это случилось во время танцев. Он стал избегать любых компаний и почти все время оставался дома. Он осмеливался выйти в магазин или ресторан, только если мог быть уверен, что сможет добраться до уборной за считанные секунды. Он лечился у многих хороших врачей, в том числе у двух психиатров, и дважды подвергался абдоминальным операциям, при которых были удалены части кишечника. Он стал приходить в отчаяние.
Во время своей первой беседы с доктором Качановским он сделал заявление, проливающее свет на его состояние: «Доктор, я не оправдываю свое существование». Доктор Качановский согласился с ним. Он даже предложил ему некоторое доказательство, указав на то, что он даже не реагировал на отсутствие его фамилии в профессиональном регистре. Он почти не существовал, не только как специалист, но и как человек, как человеческое существо с его свободой и ответственностью. Он полностью покорился своему кишечнику, который стал его хозяином, который диктует, что ему делать и чего не делать. В последующие несколько недель доктор Качановский беспокоился, что пациент может совершить самоубийство. Наконец, пациент начал сознавать, что у него имеются какие-то возможности, что он может попытаться восстать против своего тиранического кишечника. Немногим более года спустя он уже снова был свободен и способен принимать решения. Это был великий день для него и для доктора Качановского, когда он снова начал работать. Уборная есть, конечно, недалеко от его офиса, но его кишечник не причиняет ему большего беспокойства, чем большинству нормальных людей. Доктор Качановский видит его теперь раз в несколько месяцев, и если бы он не спрашивал о его кишечнике, тот забывал бы о нем упоминать.
Как видим, дерефлексия может быть достигнута лишь в той степени, в какой сознание пациента направлено к позитивным аспектам. Пациент должен быть дерефлексирован от его расстройства к задаче, близкой для него или близкому его партнеру. Он должен быть переориентирован к его специфическому призванию и миссии в жизни. Другими словами, он должен осознать смысл своего существования! Порочный круг разрывается не самоозабоченностью невротика, будь то жалость к себе или презрение; ключом к выздоровлению является самосвершение.
Это убеждение поддерживается Г. Оллпортом, который однажды сказал: «Когда фокус стремления смещается от конфликта к бескорыстным целям, жизнь как целое становится более здоровой, даже если невроз полностью не исчезает».
Зигмунд Фрейд однажды использовал дерефлексию. Бруно Вальтер пожаловался на боли в руках, но во время беседы с Фрейдом он признался, что боли исчезали, как только он всецело отдавался своей работе в Венском доме оперы. Фрейд посоветовал ему съездить на Сицилию и посетить там сокровищницы искусства. То, что здесь требовалось, было не анализом, но дерефлексией от расстройств, дереф-лексией, однако, с художественным содержанием.
Позвольте нам в заключение рассмотреть показания к парадоксальной интенции и дерефлексии с точки зрения того, что логотерапия описывает четыре характерных способа реагирования на невротические проблемы.
- Неадекватная пассивность: здесь имеется в виду форма поведения, которая может наблюдаться в случаях невроза тревоги или фобических состояний, или того и другого вместе, а именно избегание ситуаций, в которых пациент по причине его антиципированной тревоги ожидает появления своих страхов. Здесь мы имеем дело с формой поведения, представляющей «бегство от страха».
- Неадекватная активность: этот способ реагирования характерен прежде всего для обсессивно-компульсивного невроза. I) Индивид не столько стремится избегать конфликтных ситуаций, сколько бороться против своих обсессивных идей и невротических навязчивостей, тем самым, однако, усиливая их. Эта борьба мотивируется двумя основными страхами: а) что обсессивные идеи свидетельствуют о грозящем, либо действительном психотическом состоянии и б) что навязчивость когда-нибудь окажется реализованной в убийстве или самоубийстве. Однако борьба против навязчивостей лишь увеличивает их силу и мучительное воздействие на обсессивно-компульсивного пациента, точно так же как бегство от страха (возникающее из боязни страха) увеличивает страх в случае невроза тревоги, так как контрдавление увеличивает давление. 2) Другой аспект «неадекватной активности» можно наблюдать при сексуальных неврозах, а именно борьбу за что-то скорее, нежели борьбу против чего-то: стремление к оргазму и потенции. Но именно это «преследование счастья», однако, вновь осуждено на неудачу.
В противоположность этим негативным, невротическим, «неадекватным» формам поведения можно выделить две позитивные, которые являются эффективными терапевтическими контрмерами против невротического поведения.
III. Адекватная пассивность: эта форма поведения иллюстрируется примером пациента, который посредством парадоксальной интенции высмеивает свои симптомы, вместо того чтобы пытаться бежать от них (фобии) или бороться с ними (об-сессии).
- Адекватная активность: посредством дерефлексии пациент становится способным «игнорировать» свой невроз, отвлекая свое внимание от самого себя. Это возможно, однако, лишь в той мере, в какой он переориентируется на уникальный смысл своей жизни. Помочь ему найти этот смысл является задачей экзистенциального анализа.
- Логотерапия психозов
В случаях психозов логотерапия применяется по-другому, нежели при неврозах. При психозах терапевт должен добиться отделения личности пациента от психотического процесса, которым он поражен. Такое отделение, однако, основывается на психоно-этическом антагонизме, который является внутренней сущностной способностью человека, т. е. способностью человека как духовного существа свободно выбирать свою позицию по отношению как к внутренним, так и к внешним условиям. Это означает, что в случае психозов логотерапия, по существу, направлена к тем аспектам личности, которые остаются здоровыми, потому что те аспекты, которые подверглись патологическому процессу, доступны лишь другим методам лечения, таким как медикаментозная и шоковая терапия.
Отрывок из книги: Доктор и душа
Автор: Виктор ФРАНКЛ
Все о смысле жизни — www.Krasnov.tv